Комментарий: Актеон

Комменарии, замечания и пр. к стихотворениям, статьям и пр. на сайте gumilev.ru
Елена из Питера
Сообщения: 511
Зарегистрирован: 10 янв 2007, 09:13
Откуда: Петербург. Россия
Контактная информация:

Комментарий: Актеон

Сообщение Елена из Питера » 29 мар 2007, 10:20

Ссылка на статью: Актеон

Всё же интересно: почему Н. С. сделал Актеона сыном Кадма?
И почему направление отцов (символизм) в пьесе представляет сын?

Vitalii
Сообщения: 423
Зарегистрирован: 10 янв 2007, 06:38
Откуда: Meksika

Сообщение Vitalii » 30 мар 2007, 07:03

Interesno... Tam eshche mnogo interesnogo....
------V kachestve otveta:--------
Poiskal o nashel, krome avtoreferata dissertatsii
http://orel3.rsl.ru/dissert/gramatchikova_n_b/EBD_601A_gramatchikovaNB.pdf
stat'yu:
http://www.rustrana.ru/article.php?nid=30054
В. М. Сечкарев
Гумилев - драматург
<...>
III
Вторая пьеса Гумилева, "Актеон", написана под явным влиянием замечательного поэта и у ченого, глубокого знатока классических литератур и отличного переводчика Еврипида, Иннокентия Анненского (1856 -- 1909). Она была напечатана в ежемесячнике стихов и критики "Гиперборей" в 1913 году.
Литературное наследие Анненского содержит четыре трагедии на античные темы. Поэт развивает в них сюжеты, использованные древними трагиками в позже утерянных трагедиях. Из уцелевших отрывков и указаний мифологической традиции Анненский создавал свои мифы, трактуя "античный сюжет и в античных схемах", но отражая в своих пьесах душу со временного человека. "Эта душа, -- говорит поэт в предисловии к своей первой трагедии "Меланиппа - Философ" (1901), -- столь же несоизмерима классической древности, сколь жадно ищет тусклых лучей, завещанных нам античной красотою".(3) 3. Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Ленинград, 1959, стр. 308.
Соединение форм античной поэтической традиции с сюжетами, подчеркивающими черны декаданса, современного символизма и наследия романтизма -- это оригинальное достижение Анненского, удавшееся благодаря его отличному знанию античного материала и современной, особенно французской, поэзии.
В трагедиях "Меланиппа - Философ", "Царь Иксион", "Лаодамия" и "Фамира-Кифаред" Аннексий в восходящей последовательности позволяет "новому содержанию" влиять на старые формы. Оно как бы растворяет их закономерность и четкость, и "Фамира-Кифаред" -- пьеса, по-видимому, больше всего повлиявшая на Гумилева -- уже гораздо больше похожа на символические пьесы Мориса Мэтерлинка, чем на произведения Еврипида.
Гумилев написал "Актеона" в 1913 году, то есть в год выхода в свет "Фамиры-Кифареда". Его тема очень сходна с темой "Фамиры", а также и "Царя Иксиона". Стремление смертного выйти за свои пределы, его желание перейти в область богов -- жестоко карается ими. Фамира у Анненского хочет услышать игру и пение Музы, которые не предназначены для смертных, и к тому же надеется на возможность возбудить любовь Музы к себе: он сам помышляет о ней, как о женщине, и уже этим отходом от служения чистому искусству становится виновным. Любовь Иксиона к Гере также кончается знаменитой карой.
Гумилев повторяет облик героя и проблематику "Фамиры"; Иксион, как характер, имеет мало общего с Актеоном.
Молодой Актеон любит Артемиду или Диану, как ее почему-то латинским именем называет Гумилев. Он -- смелый, страстный охотник, а также артист игры на лире, но он уверен и в своем обаянии как любовник. Не смотря на заклятие отца ("К богам тебе заперты двери"), вызванное его нежеланием перенести камень из леса в город для создания храма, он помышляет о чувственной любви к богине. Он мнит себя сыном Зевса, эта, мало чем обоснованная, гордыня неминуемо и немедленно влечет за собою наказание: Диана, которую он видел без покровов, превращает его в оленя, а "странные существа с собачьими головами" (возможно, что это воспоминание о египетском Анубисе, безусловно связанном с греческим Цербером), напоминая ему о его помыслах, по-видимому, пугают оленя до смерти: конечная судьба Актеона у Гумилева не вполне ясна.
В то время как у Анненского сравнительно небольшие отклонения от традиции мифологии почти всегда могут быть оправданы менее известными античными вариантами, Гумилев относится к мифу очень свободно. Нигде в мифах об Актеоне нет указаний на его вину. Овидий прямо говорит: "At bene si queras, Fortunae crimen in illo, /.Non scelus invenies; quod enim scelus error habebat?" (Meet., III, 141-142).
Актеон случайно видит купающуюся Артемиду; превращение и смерть его проистекают главным образом из боязни богини, как бы он не похвастался пере другими тем, что видел.
У Гумилева Актеон -- сын Кадма, основателя Фив. По греческой мифологии он его внук, сын Аристея и второй дочери Кадма, Автонои. Агава у Гумилева простая, бойкая женщина-служанка, несколько сомнительного характера -- строительница лупанария! По мифологии она, как и Автоноя, дочь царя Кадм и мать злосчастного, ею же самой, под влиянием Диониса, убитого царя Пентея, наследника Кадма. У Гумилева она упоминает Пентея, как диктующего на рынке дуракам законы. Она и по мифологии была женой Эхиона, одного из воинов, возникших из зубов дракона, посеянных Кадмом -- поэтому Кадм называет его в "Актеоне" "драконий зуб" и "мой старый дракон". Имена нимф взяты из Овидия (Метаморфозы, III 168 сл.), но их рай говоры и шутки похожи на хоровые сцены в "Царе Иксионе", а их перекликающиеся "серебряные голоса" -- на хор в третьей сцене "Фамиры Кифареда".
Тенденция Анненского в его собственных трагедиях и в его переводах Еврипида -- "снижать" в известных ситуациях речь персонажей -- имитируется Гумилевым в заклинаниях Кадмом земли и в речах Агавы. Эти снижения оттеняют лирические места в любовных монологах Актеона, которые, как и у Анненекого, имеют мало общего с античной традицией: "звонко-плачущие струны", "темно и странно лепечущий родник", "отливы лучей", "синевато-бледный воздух", чудно-неожиданный звук", "большие, горящие звезды" все это словесный материал романтизма и символизма. Заметно пристрастие к полутеням и оттенкам, которые достигаются, как и у Анненского, двойными или затруднительными эпитетами, вроде "темно-дремучих лесов" или "безрадостных Фив".
Замечателен чувственный гимн Актеона Диане-лунной ночи (Как хорошо-вокруг!..), где персонификация картины природы претворяется в образ женщины. Оригинальность и лирический подъем этого места, по видимому намеренно, переключаются на несколько условные ноты, такие как "мед губ", "снега рук", "сладкий звук речей", при появлении "реальной" богини.
Характеристика и других действующих лиц дана в их речах: Кадм -- несколько фанатичный, узкий старик, полный сознания своего призвания, как созидательного, великого града. Эхион -- пример верного слуги, безусловно приверженного к своему господину и другу. Он, как и Кадм, живет безусловной верой в богов и их воплощение в природе: Агава, например, ломает черные руки дриадам, то есть рубит деревья.
Как и у Анненского, сценические ремарки точно стилизованы, что ясно указывает на то, что этот драматический этюд был предназначен для чтения, а не для постановки на сцене: лук Актеона, например, ломается и падает "с сухим треском" -- эту выразительную черту трудно было бы передать в театре.
Размеры "Актеона" часто меняются, чем достигается живость легкость диалогов и известная характеристика ситуаций и лиц. Кадм и Эхион говорят между собой тяжелыми дольниками, в то время как в их диалогах с Агавой и Актеоном преобладает четырехстопный амфибрахий. Речи Актеона по большей части -- четырех- и пятистопные ямбы, но с частыми перебоями, которые в его почти бредовом обращении к Диане переходят в дольники; его последняя речь, как оленя -- просто ритмическая проза. Безукоризненными дистихами говорит только богиня Диана -- "медленно скандируя", как указывает Гумилев.
Рифмовка довольно неточная: камень / корнями, стар / кентавр, сыро / сатиры, законы / Актеона, гору / город и т. д.; точность преобладает в речах Актеона.
Ю. Терапиано выражает предположение 4 (4. "Русская Мысль" (Париж), № 872, 20 марта 1956 г.), что тема "Актеона" была подсказана Гумилеву Пушкиным, у которого сохранились два плана поэмы об Актеоне (по-русски и по-французски) и отрывок в семь строк: "В ах Гаргафии счастливой...". Это вряд ли так: планы Пушкина не имени ровно ничего общего с трактовкой сюжета Гумилевым.
Эту "пробу пера" Гумилева в стиле Анненского надо в общем признать удачной. Его произведению нельзя отказать в изяществе формы и оригинальности языка. Сомнительной остается только обрисовка характера Актеона. Его достоинства недостаточно ясно показаны для полного сочувствия его трагической судьбе. Только в этой черте можно, при желании, найти некоторое сходство с замыслом Пушкина: в Актеоне Гумилева есть что-то напоминающее "un fat".
<...>


Вернуться в «Комментарии»