Сергей Сербин писал(а):Поезд давно ушёл, но всё же…
Сергей, поезд никуда не уходил... Он как стоял, так и стоит на запасном пути, и уже половину рельсов искатели легких денег сдали в металлолом....
В конечном счете вся дискуссия сводится к стремлению утвердить свое собственное понимание того, что и как думал и ощущал Николай Степанович в столь тонкой для дискуссий сфере, как Вера. Даже мы с Вами, современники, и то не можем договориться; а реконструировать мысли и чаяния жившего век назад человека без подробной исследовательской работы все же пытаемся. В качестве аналогии предложу ситуацию с гипотезой Елены из Питера, которая предположила что к концу жизни в стихотворениях у Гумилева изменилась частотность употребления «Мы». Статистика показала что это так, но только дополнительно надо учесть еще и другие максимумы и минимумы этой частотности (
http://gumilev.org/viewtopic.php?p=871#871).
Такой анализ для текстов НГ, касательных к христианству, попытался сделать
Ю. Зобнин в своей книге, но, к сожалению, книга получилась тендециозной, не отражающей всего многообразия известных высказываний НС о религии вообще, и о православии в частности. Это действительно тема для огромной докторской работы; когда-нибудь она м.б. и будет сделана. Пока же мы можем только искать и находить в творчестве большого и что важно – любимого поэта созвучные нашему внутреннему состоянию мысли и образы. Надеюсь, Вы согласитесь, что многие из стихотворений НГ весьма и весьма далеки от
благостного и гламурного образа Гумилева как Поэта Православия.
Это – главное, что я хотел Вам сказать, искренне уважая Вашу Веру.
Теперь о других мелких темах:
Сергей Сербин писал(а): bear 8 апреля писал(а):Что касается темы "Гумилев - православный поэт", то предлагаю множество других, столь же содержательных, сколь и бесполезных, не имеющих отношения к реалиям <...> Те, кто ратует за православие Гумилева-поэта принципиально не отличаются от тех, кто в советскую эпоху ратовал за соцреализм всех тех литераторов XX века, кто был официально разрешен к публикациям, или за принадлежность к критическому реализму всех "допущенных" из XIX века, к атеизму - из XVIII и т.д. Вам так хочется дать им идеологию. Потеряв марксизм, вы ищете православие (те, кто живет западнее - католицизм, южнее - мусульманство, юго-западнее - иудаизм). Остановитесь, и не приписывайте поэтам, писателям, художникам ваших собственных идеологических предпочтений...
Вот те раз. Без мировоззрения нет творчества, а
о мировоззрении Гумилёва-христианина и насыщенности его стихов духом православия, христианскими образами и лексикой написаны уже сотни страниц.
Количество написанных страниц отнюдь не может являться критерием истинности написанного; и даже не всегда отражает интерес читательской аудитории к теме. Из недавней истории России известно, какое количество страниц было исписано восторженными словами про мудрые решения очередного Пленума ЦК КПСС. Потом подходил следующий Пленум, и старые страницы сдавали в макулатуру, зато появлялись новые тысячи и тысячи страниц текстов о насыщенности мудростью и заботой очередных решений.
Вы априорно приписали НГ мировоззрение христианина; «Христос, Христос, а как же те, другие, чьей мыслью мы сейчас живем и дышим? – спросил, в том числе и Вас, Николай Степанович. Вы ему пока не ответили.
Все отмечают что именно последние годы жизни у Гумилева стали заметны внешние проявления Веры – демонстративные поклоны перед Храмами, etc., etc.
Помните ли Вы стихотворение 1919 года:
На самом деле, в ряду со стихотворением про жабу, заползшую на царский трон (
http://gumilev.ru/main.phtml?aid=45081848) и предложенной Гумилевым (одновременно с написанием четверостишия про «
злых детей») экономической программой
его взгляды на новую власть можно в общих чертах реконструировать.
Остался последний штрих. Как известно, вводя войска в европейские страны, Германия тут же обязывала местных евреев нашить на одежду шестиконечные звезды. В первый же вечер после появления этого указа в занятой немцами Дании, король и королева отправились на прогулку с нашитыми на одежду звездами. Они не были евреями, но они солидаризовались с гонимыми. Они были там же, где их народ к несчастью был, где были их подданные.
Гумилев, с его обостренным чувством чести и гордости, с кодексом дворянина и рыцаря, фрондировавший матросов стихами про портрет СВОЕГО государя, просто ДОЛЖЕН был продемонстрировать
злым детям, что он крестился и будет креститься несмотря на возведенную на Церковь опалу. Так же, как будет читать стихи про своего Государя. Был ли он монархистом? Видимо, Вы согласитесь, что нет, не был. Правительство поэтов предлагал. Так же я понимаю и его ДЕМОНСТРАТИВНОЕ поведение перед каждой церковью по дороге из дома на работу...
Сергей Сербин писал(а): Может быть, вы имеете в виду не столько персонально Гумилёва, сколько других «поэтов, писателей, художников»; говорите о Гумилёве и вдруг – «вам так хочется дать им идеологию». Давайте всё же различать православие Гумилёва с православием Мандельштама, Волошина, Белого, Клюева, Клычкова, Ахматовой, Пастернака, Платонова, Есенина и др. Давайте говорить пока только о Гумилёве. Другие – это другие, и о каждом из них отдельный разговор. Можно ли назвать Гумилёва поэтом, исповедующим православную веру? Кому-нибудь ещё нужны доказательства теперь, через 20 лет после того, как любой может самостоятельно разобраться в этом?
Не могу не согласиться с Вами -
надо различать православие Гумилёва с православием Мандельштама, Волошина, Белого, Клюева, Клычкова, Ахматовой, Пастернака, Платонова, Есенина и др.; и именно это «индивидуальное православие» каждого из них делает тезис о их православии таким шатким и спорным. Может это православие, а может старообрядчество, а может и еще что....
Есенин – тот вообще с Богом фамильярничал... С каким Богом – это только СЕ знал...
Сергей Сербин писал(а): А вот навязываемые Гумилёву модные штучки вроде плюрализма (без плюрализма), толерантности (без терпимости, зато с избытком ненависти) и свободы, понимаемой как право делать что хочешь и мешать другим делать то, что они хотят, выглядят очень подозрительно.
Опять же – подписываюсь под тем, что «право делать что хочешь и мешать другим делать то, что они хотят, выглядят очень подозрительно», более того – непорядочно.
Отсюда – мой последний на сегодня тезис – возвращаясь к очень давнему тезису в этой дискуссии. Ваша Вера – при Вас; Вы, несомненно, человек порядочный. Вера Елены, Пятачка, моя, Хонтора – тоже при каждом из нас. И в пределах нашего общения наши Веры нам не мешают вроде бы.
А вот там, где начинается Церковь как Власть, как Система – она мне лично отвратительна как руки брадобрея. При том что религия отделена у нас от государства, Церковь пытается ему диктовать, что и как следует преподавать в школе и вузах. Когда 16-летняя школьница, которой для того, чтоб выйти замуж
ЕЩЕ нужно разрешение,
ТРЕБУЕТ от Министерства образования изменить программы общего образования и ограничить преподавание не нравяшейся ей как ХРИСТИАНКЕ «теории Чарльза Дарвина», а также «принести письменные извинения истице за оскорбление ее религиозных чувств» гипотезой о происхождении человека от обезьяны, и вместо того чтоб наставить незрелую девицу, Церковь посылает представителей на этот фарс, добрых чувств у меня не прибавляется. А почему бы этой самой Маше не опротестовать еще и школьный курс астрономии заодно, и не напомнить нам всем что неподвижная земля есть центр мироздания, и что Солнце восходит на востоке и заходит на западе, и Галилея за его нелепые утверждения что Земля вертится правильно судил и осудил Церковный суд. А все чему учат на уроках астрономии, оскорбляет ее религиозные чувства. Иначе как средневековым мракобесием назвать это не могу.
Спасибо за внимание.
P.S. Nashel seichas podtverzhdayushchii kusok vospominanii:
Одоевцева: "Очень холодная, очень голодная, очень черная зима…<…> С наступлением сумерек грабили всюду…проходя мимо церкви, Гумилев всегда останавливался, снимал оленью ушастую шапку и истово осенял себя широким крестным знамением, «на страх врагам». Именно «осенял себя крестным знамением», а не просто крестился…Чтобы в те дни решиться так резко подчеркивать свою приверженность в гонимому «культу», надо было обладать гражданским мужеством. Гражданского мужества у Гумилева было больше, чем требуется. Не меньше чем легкомыслия. Однажды на вечере поэзии у балтфлотовцев, читая свои африканские стихи, он особенно громко и отчетливо проскандировал:
Я бельгийский ему подарил пистолет
И портрет моего Государя.
По залу прокатился протестующий ропот. Несколько матросов вскочило. Гумилев продолжал читать спокойно и громко, будто не замечая, не удостаивая вниманием возмущенных слушателей. Кончив стихотворение, он скрестил руки на груди и спокойно обвел зал своими косыми глазами, ожидая аплодисментов. Гумилев ждал и смотрел на матросов, матросы смотрели на него. И аплодисменты вдруг прорвались, загремели, загрохотали. Всем стало ясно: Гумилев победил. Так ему здесь еще никогда не аплодировали. – А была минута, мне даже страшно стало, - рассказывал он, возвращаясь со мной с вечера. – Ведь мог же какой-нибудь товарищ-матрос, «краса и гордость красного флота», вынуть свой небельгийский пистолет и пальнуть в меня, как палил в «портрет моего Государя». И, заметьте, без всяких для себя неприятных последствий. В революционном порыве, так сказать. – Я сидела в пером ряду между двумя балтфлотовцами. И так испугалась, что у меня, несмотря на жару в зале, похолодели ноги и руки. Но я не думала, что Гумилеву было страшно. – И очень даже страшно, - подтвердил Гумилев. – А как же иначе? Только болван не видит опасности и не боится ее. Храбрость и бесстрашие не синонимы. Нельзя не бояться того, что страшно. Но необходимо уметь преодолеть страх, а главное, не показывать вида, что боишься. Этим я сегодня и подчинил их себе. И до чего приятно. Будто я в Африке на львов поохотился. Давно я так легко и приятно не чувствовал себя. – Да, Гумилев был доволен. Но по городу пополз, как дым, прибитый ветром «слух» о «контрреволюционном выступлении Гумилева». Встречаясь на улице, двое гражданина из «недорезанных» шептали друг другу, пугливо оглядываясь: - Слыхали? Гумилев-то! Так и заявил матросне с эстрады: «Я монархист, верен своему Государю и ношу на сердце его портрет». Какой молодец, хоть и поэт! Слух этот, возможно, дошел и до ушей, совсем не предназначавшихся для них. Вывод: Гумилев монархист и активный контрреволюционер, - был, возможно, сделан задолго до ареста Гумилева».