Последние "чужие стихи" из книги А. В. Доливо-Добровольского «Николай Гумилёв: поэт и воин» (СПБ.: Рус. воен. энциклопедия; Фонд "Отечество", 2005). Начало -
тремя сообщениями раньше в этой же теме.
Алла Леванова
Африканский сон
Пусть рождают шторма капитанов —
Побежден будет дьявол средь бурь
В клочьях пены седой и туманов
В том краю, где вода, как лазурь!
Там живет темнокожая Зара,
Там богатый дворец средь оград.
Нет прекрасней садов Занзибара
И загадочней озера Чад!
Там живут средь лесов обезьяны,
Леопард, лев, изыскан жираф,
И надменны в горах павианы,
Что ни зверь — так маркиз или граф!
Нет надежнее там амулета,
Жертвы страшной взалкавшим богам!
В той земле не кончается лето,
Все стремятся к ее берегам.
Милой Африки образ далекий
Мне явился сегодня средь снов,
И мне снился младой и высокий
В диких джунглях поэт Гумилев...
(685)
Алла Леванова
Николай Гумилев
Не страшна ему ярость пантеры,
Не страшны крокодилы в реке,
Его знают холмы и пещеры,
Как следы на горячем песке.
И за рощею пальм африканских,
Где разрушен великий чертог,
Среди ста изваяний гигантских
Его помнит поверженный бог.
Гумилев не боялся охоты
В дальних джунглях, рискнув головой.
Его помнят когорты пехоты
Как героя войны Мировой.
Только сердце хранит, как ни странно,
Взмах пушистых и длинных ресниц.
Твое имя звенящее — Анна —
Он писал на обрывках страниц...
Как случилось, ушла ты к другому, —
В Петрограде в чести лишь мандат.
Нет России, и холодно в доме,
И в огне полыхает Кронштадт.
Что же делать в излучине судеб?
Кто покажет, не дрогнув, пример?
И примером для юношей будет —
Шаг вперед, Гумилев-офицер!
(685–686)
Екатерина Сафронова
Н. Гумилеву
Цвет глаз не важен,
Когда они смотрят так.
Бездонных скважин
Нечеловеческий мрак.
Сердце — как мир. Вмещает
Зло и добро.
Тонкие пальцы сжимают
Сегодня — ружье, завтра — перо.
Губы полуоткрыты
(Дыханье лови!)
Ищут давно забытой
Великой любви.
Музы, обжигаясь,
Падают, как мотыльки,
Прикасаясь
Лишь к тени его руки.
А сам он тонок,
Так уязвим, так велик!
«Колдовской ребенок»,
Юный старик.
Высший мой дар — в вечность
Имя его кричать!
Наши дни быстротечны.
Ему — всегда тридцать пять.
(686–687)
Екатерина Сафронова
Дорога
Я люблю тебя все безумней,
Я люблю тебя все светлей.
В мутном омуте моих будней
Плещут крылья твоих лебедей.
В жутких снах, истекая потом,
Вереницей лестниц и птиц
Восхожу к небесным высотам,
Пред тобою падаю ниц.
И я вижу, что я бессильна,
Понимаю, что я нема,
Но я помню белые крылья
И прозрачный восторг ума.
Может быть, игрок невезучий,
Я неверно выбрала роль?
Но я шла сквозь лучи и тучи
За тобой, за тобой, за тобой...
У порога сошлись начала,
Времена смешались в одно.
Я так долго тебя искала,
Я люблю тебя так давно!
...Хлещет дождь или ветер треплет.
Еле виден в тумане храм.
Странно-радостная, сквозь ветви
Я иду навстречу штормам.
В этот мир, прекрасный и страшный,
Где так гулки колокола,
Так знакомы темные башни...
В этот мир, где я умерла.
И Господь не осудит строго
И подарит меня Судьбе:
У меня лишь одна дорога —
Я иду навстречу тебе.
(687–688)
Екатерина Сафронова
Живому поэту Николаю Гумилеву
Ничего, что смерть,
Если мы вдвоем
Н. Гумилев
1
Начало
Это не перья, это мои ресницы,
Взмахами снега, тенями летних полдней
Тихо касаясь каждой Вашей страницы,
Прикосновенья крыльев ангельских помнят.
Тонкие пальцы сжали свою святыню,
Губы целуют буквы знакомых книжек.
Через все времена — для меня отныне
Только одна мечта: стать немного ближе,
И на безумные мольбы тоски и признанья
Слышать ответ — дождем Вашего неба.
Дайте мне знак! Дайте мне свет знанья
Истинного или святую небыль,
Слышу Ваш голос, думаю Ваши думы.
Ваши глаза — в них то, что мне с детства снится.
Знаю наверняка, это безумно:
Грезить о том, чему никогда не сбыться.
2
Путь Орфея
Хочешь, спущусь
За тобою Орфеем
В ад или в рай,
Чтобы ты мог вернуться
Снова на землю?
Клянусь, я сумею
Выдержать пытку
И не обернуться,
Губы кусая, дрожа и немея
От искушенья к тебе прикоснуться.
3
Плач
Близкий мой,
Дальний,
Грешный, святой,
Великий!
Слышишь ли, слышишь?
Милый, родной,
Убитый?!
Кровью своей
Горячей
Пыльные травы
Умывший
Смертью своей
Разбивший мой бедный разум,
Песней своей
Мое отравивший сердце?..
Да, я люблю тебя!
Сложный, простой,
Безумный,
Воин из воинов
И поэт из поэтов,
За жестокость изящную
Кровавых твоих поцелуев,
За великое сердце,
За нежность причудливых песен.
4
Рай
Ты теперь, наверное, счастливый,
Бродишь светлым ангелом в Раю,
Слушаешь нездешние мотивы
И не слышишь тех, что я пою.
Говорят, что все земные страсти
Станут бесконечно далеки,
Если удостоишься попасть ты
На другую сторону реки.
Но с душой, мятежней водопадов,
Неужели вправду ты забыл,
Как смеялся и грустил когда-то,
Как ты воевал и как любил?
Рассекал преграду волн суровых,
Слушал дикой Африки напев
И творил волшебной силой слова
Облака, цветы и королев...
Я могу лишь целовать страницы
И глаза в бессилье закрывать,
А тебе я не могу присниться,
Не могу по имени позвать.
Видно, там становятся другими:
Вольными, простыми, как трава...
Ты забыл свое земное имя,
Суетные мысли и слова.
И с высот планетного движенья,
Верно, на меня не взглянешь ты,
Искупивший кровью заблужденья
И обретший мир своей мечты.
5
Я лгать вдохновенно не вижу причины
Тому, кто глаза опускать не привык,
Что мне не милы и земные мужчины,
И глупый азарт повседневных интриг.
Но сердце сожмется, и снова слезами
Рассудок застелет отчаянья мгла,
Когда вспоминаю, какая меж нами
Пустая, бескрылая бездна легла.
И лишь иногда, в утешительном бреде,
Чудная догадка является мне:
Ты знал! Или, может быть, видел во сне,
Как там, на границе двух тысячелетий,
Достойна великих абсурдов Земли,
Рождается искра великой любви...
О, как увлеченно следил ты виденье!
Дивился ему и не верил глазам:
Любовь, обреченная мукам и снам,
Достойна игры твоего вдохновенья.
Быть может такое,
Что это она
Твоею мечтою
Была рождена,
Бессмертной мечтою, тебя пережившей...
Я верю, ты видел сквозь призрачность лет,
Как девочка с книгой, читает — и ищет
В тебе ослепительной правды ответ.
И в том упоительном, дивном восторге,
Когда отступают, бессильны, слова,
Стоит в тишине, ни жива ни мертва,
И в прошлое взгляд устремляет свой зоркий.
И шепчет признанья,
И что-то пророчит,
И снова слагает хвалебные песни,
И любит, и плачет,
И верить не хочет
В нелепую гибель,
И просит: «Воскресни!»
И сердце ее вьется огненной плетью,
Тобою зажженное через столетье.
6
Вы и я
Ты для меня всего лишь призрак,
Я твоего не знаю голоса,
Но полюбила больше жизни я
На лбу твоем гравюрном полосы.
О чем в те поры пелись песни?
И за какие гибли ценности?
...И я ревную к поэтессе,
Как к юной и живой сопернице.
И вижу в ней почти злодея...
Я, впрочем, тоже штучка та еще!
И вот уж я ее жалею,
Как по несчастию товарища.
Какой резон теперь счета вести?
Вот я жива — а Вы расстреляны...
Да доживи б Вы хоть до старости —
— А все родиться и не время мне!
Судьбы затейливы капризы,
И вьются тропки прихотливые —
— Перекрещенья линий жизни —
Чрез Ваши губы. Молчаливые.
...Когда смотрел в седое небо
Парижа, в голубое — Питера,
Ужель тебя не грела небыль,
Уютнее любого свитера,
Что сгинешь ты, но пламень славы,
Через пространство, мимо времени,
Ворвется — грозный, величавый,
И в душах возродит горение.
Ты угадал — я преклоняюсь
Перед тобой в священном трепете,
Ежесекундно удивляясь:
Как можно, что тебя на свете нет?
И умиляюсь, как ребенок,
И рассыпаю горстью радости,
Когда иной, душою тонок,
Мою разделит к Вам привязанность..
Все тщетно. Никому на свете
Не превзойти тебя, Единственный!
Лишь ты — прекрасен, горд и светел,
Мне обо мне расскажешь истину.
------------------------------
Я одинока. Только сосны
Над водовертью синей клонятся.
И, теплый ствол обняв откосный,
Я улыбнусь — так легче стонется.
И просочусь в песок рассветный,
И небеса к траве потянутся,
И в Царстве Вышних Геометрий
Следы — созвездьями — останутся…
Я жду бескрайнего апреля,
Когда рука устанет меч нести,
И наших жизней параллели
Сольются где-то в бесконечности.
7
Песня
Возьми мое здоровое, сильное тело —
Оно без тебя не имеет смысла,
Заламывать руки и спутывать мысли,
Когда уж не так далеко до расстрела.
И, если есть любовь, значит, видимо, это
И есть свобода стрелять без прицела,
Свобода страдать — где и с кем тебе вышло
Или свобода бежать до рассвета
По нити солнечного луча...
(688–693)