Дмитрий Быков. Шесть женщин, или Кто придумал 8 марта
© 1899—2009 «Огонек» (Огонек № 09 от 4.03.2002)
http://www.ogoniok.com/archive/2002/4737/09-08-11/
Если Коллонтай с рождения была своевольной и смелой, то Рейснер, девочка из интеллигентной семьи, росла тихой и мечтательной. Стихи очень любила. Жизнь ее сломал Гумилев, который всем женщинам мстил за одну — так и не ставшую ему женой в полном смысле слова. Жена — это ТВОЕ, Ахматова же ему не принадлежала ни секунды. Все остальные призваны были заглушить эту боль, и с ними он не особенно церемонился. Был у Рейснер первым. Привел ее в меблированные комнаты. Никакой романтики. Вдобавок в разговоре довольно резко заметил, что никогда не женится на женщине, пришедшей к мужчине на свидание по первому требованию. О, она была умна и чутка, а потому не сразу возненавидела его после этого. Другая бы могла или с ума сойти, или проклясть, или убить вообще… Она поняла, что он, в сущности, вечный гимназист, уязвленный и необыкновенно талантливый, — так что отношения даже не прервались.
И, как всякая возлюбленная поэта, она превратилась в существо неуправляемое и двойственное: он ее вырастил до себя, заставил порвать с привычной оболочкой — и получился монстр, существо, губительное для мужчин заурядных и добродетельных. Возлюбленные поэтов тем и опасны, что рано или поздно перерастают поэтов и перешагивают через них, успев, однако, многому научиться. Такой женщине прямой путь в революцию: всего остального ей уже мало. Ничего семейственного и домовитого (что было, например, в Арманд). Молодость, самоуверенность, тяга к приключениям — конквистадор в юбке. Она была высокого роста и красоты необыкновенной, хотя и несколько давящей, монументальной. Пастернак называл ее воплощенным обаянием. Сегодня такие женщины встречаются во множестве — сломали их либо поэты, либо блистательные авантюристы, каких много было в девяностые. Добиваются эти женщины успехов поистине выдающихся. Трудно сказать, удачливы ли они в браке, но в бизнесе удачливы. Тип и в самом деле обаятельный, но безнадежно надломленный. Художественный талант небольшой — всему, что она умела, ее научил Гумилев. Отсюда же и тяга к сильным сравнениям, экзотическим местам, энергичной композиции.
Она пережила его на пять лет. Никого другого в жизни, вероятно, не любила. Таких девушек много было в русской революции, взять хоть Галю Бениславскую (говорят, чекистку). Но Рейснер — единственная, кто стал символом, женщиной-мифом.
Покорить ее мог бы только поэт более сильный, чем Гумилев; забавно представить их роман с Маяковским. Говорят, ей нравился Мандельштам (стихи уж точно). На женщину-комиссара из «Оптимистической трагедии» она не была похожа вовсе. Жить с ней, боюсь, было бы невозможно. Но с кем из женщин русской революции можно было бы жить?
